Жан-кристоф майо — jean-christophe maillot

Работает

Работы, созданные для Les Ballets des Monte-Carlo: Bêtes Noires; Дом, милый дом; Дове ла Луна; Vers un Pays Sage; «Ромео и Джульетта»; Recto Verso; L’Île; Cendrillon; Entrelacs; Oeil pour oeil; La Belle; D’une rive à l’autre; Миниатюры; Ле Сонж; Altro Canto; Цирк Касс-Нуазетт (2000). Для Большой Театр, он создал «Укрощение строптивой».

• 1987 : Le Mandarin Merveilleux
• 1989 : Über die Winterreise
• 1989 : Du haut de …
• 1991 : L’enfant et les sortilèges
• 1993 : Bêtes noires
• 1993 : Lueurs d’amour
• 1993 : Вариация Тем и четверть
• 1994 : Дом, милый дом
• 1994 : Дове ла Луна
• 1995 : Убуаха
• 1995 : Vers un pays sage
• 1996 : Concert d’anges
• 1996 : Ромео и Джульетта
• 1997 : Duo d’anges
• 1997 : Recto verso
• 1997 : В воло
• 1998 : L’le
• 1999 : Cendrillon
• 1999 : Casse-noisette цирк
• 2000 : Опус 40
• 2000 : Entrelacs
• 2001 : Il налить œil
• 2001 : La Belle
• 2002 : Мужские танцы
• 2003 : D’une rive à l’autre
• 2003 : Noces
• 2004 : Миниатюры
• 2005 : Le Songe
• 2006 : Altro canto I
• 2007 : Фауст
• 2008 : Altro Canto II
• 2009 : Шехеразада
• 2009 : Мужской танец для женщин
• 2009 : Фов
• 2010 : Дафнис и Хлоя
• 2011 : Опус 50
• 2011 : Lac
• 2013 : Choré
• 2013 : Casse-Noisette Compagnie
• 2014 : La Mégère Apprivoisée — Ballet du Théâtre Bolchoï
• 2015 : Presque Rien
• 2016 : Алеаторио
• 2017 : La Mégère Apprivoisée}}

Роман с музыкой

Уже более 20 лет Жан-Кристоф Гранже пишет романы — и делает это весьма необычно. Его день выглядит так: он просыпается в 4 утра, работает до 8, затем снова ложится спать и потом опять просыпается. Писатель признается, что именно такой график — с постоянной сменой сна и бодрствования — уже много лет помогает ему оставаться в форме и ясно мыслить. «Если я не пишу в течение дня, я чувствую себя физически ослабленным и волнуюсь», — делится своей тайной Гранже.

Гранже много пишет, а вот читает — мало. Чтение ему нужно в первую очередь для сбора информации. Когда он писал книгу о Черных охотниках, то изучал документальную литературу. «Дело в том, что, когда вы писатель, читать чужие книги достаточно сложно, потому что это либо дает вам идеи, либо напоминает вам, что вы сами должны писать. Я уже десять лет говорю себе, что надо сесть в шезлонг и почитать книгу. Но когда я открываю какой-нибудь роман, это сразу напоминает мне, что я должен писать сам». 

А еще Гранже занимается музыкой. В молодости он хотел стать пианистом, и в гостиной у него дома до сих пор стоит рояль. «Насколько я не умею читать, слушая музыку, настолько же не могу писать без нее. Это источник удовольствия, украшающий тяжелый труд», — объясняет он. 

Петипа, Дягилев и Инстаграм (запрещен в РФ)

Петипа – это нечто исключительное, особенное, уникальное. Тогда не было других хореографов, подобных ему. Я думаю, он – один из первых, у кого была концепция танца как самодостаточного языка, к которому ничего не нужно придумывать, добавлять. Собственно балета в его случае вполне достаточно, чтобы построить спектакль.

Почему мы по сей день говорим о Петипа? – Потому что он в основе всего, что является балетом. Никто сегодня не был бы там, где он находится, если бы не то, что сделал Петипа. Он – начальный пункт, старт знаний о балете, которые у нас сегодня есть. И раз он перешагнул через годы, века, поколения, значит, что он был чем-то очень важным, и это очевидно.

И сегодня мы по-прежнему, создавая большой сюжетный балет, думаем о «Лебедином озере», потому что это фундамент классического балета, на который опирается каждый хорео­граф. Это была первая такая база, на которой можно строить дальше новую концепцию, новый стиль мышления, новые идеи. В то время не было видео, кино, у нас была только эта весьма специ­фическая способность танца перенести через время, через поколения это знание.

Ну и еще явление Петипа интересно как пример взаимопроникновения культур. Его балеты показывают в течение многих лет, что танец – отличная основа для коммуникации в международном масштабе, потому что это наш общий язык. Когда я пришел в Большой театр и работал с солистами труппы, я не мог не думать о Петипа, о том, как этот французский парень приехал из Марселя в Россию и, встретившись с русской культурой, русскими танцовщиками, постарался соединить обе культуры.

Это очень важно помнить, особенно сегодня, потому что различия культур мало-помалу исчезают. Мы все больше переплавляемся друг в друга, смешиваемся

Казалось бы, еще совсем недавно, если мы по 5–6 лет не виделись с коллегами, то и не знали, что они делают, а теперь – благодаря соцсетям, Инстаграму (запрещен в РФ) – информация идет непрерывно. Кажется, что все одновременно происходит повсеместно. Это и хорошо, и плохо.

Я вот думаю: что было бы с Григоровичем, если бы существовал тогда Facebook (организация, деятельность которой запрещена в РФ) и все такое, если бы он знал, что в это же время делает Триша Браун в Нью-Йорке? Было бы все в его балетах так же? Вряд ли, и мы, наверное, могли бы только сожалеть об этом.

Манера русских танцовщиков изначально была совсем другой, чем у французских и американских, но время идет, и ты понимаешь, что то, что 20 лет назад было разным, теперь все больше стирается, растворяется, сближается. И это я вижу в своей компании, где танцуют представители разных национальностей.

Универсальность мышления, стиля, эстетики – да, в чем-то это здорово, но постепенно мы потеряем идентичность. Мы, сами того не желая, все больше копируем друг друга. И может быть, именно Петипа был один из первых, кто спровоцировал этот процесс. Именно он, покинув Францию, привнес ее культуру в другую страну, в Россию. И, возможно, именно поэтому она стала столь экстраординарной…

Вообще, я считаю, задача каждого артиста – обращаться к тому, что было сделано до тебя, знать наследие, относиться к нему с уважением, любопытством

Знание истории очень важно, но в то же время в какой-то момент ты должен «забыть» об этом знании, чтобы двигаться дальше. Меня часто спрашивают о труппе «Русские сезоны» Сергея Дягилева, которая работала в Монте-Карло – там, где работает наш театр

Конечно, это был интереснейший феномен, когда компания собирала воедино композиторов, художников, хореографов, давала по два-три балета за вечер. Сегодня так делают многие, а тогда они были первые. Для меня «Русские сезоны» Дягилева не менее важны, чем Петипа.

Абстракция – жизнь?

Публика хорошо знает мои сюжетные балеты, и это, действительно, важная часть моего творчества. Но я также получаю огромное удовольствие от создания движений в чистом виде, которые связаны с музыкой. Да, это искусство вроде бы абстрактное, но я не верю, что существует что-либо совершенно абстрактное, так как все, что делает человек, несет какую-то эмоцию, чувство. К тому же я люблю исследовать вот эту очень специфическую связь между движением и музыкой. И когда мне не надо придерживаться сюжета, я могу быть более смелым, даже идти на риск в исследовании хореографии. Это своеобразная лаборатория, которая увлекает меня. И это тоже важная часть моей работы, может быть, меньше известная, но в ней, если хотите, и заключена сущность балета, движения как такового.

Мой последний балет «Абстракция/жизнь» создан на музыку совершенно новую – виолончельный концерт французского композитора Брюно Мантовани под названием «Абстракция». Это очень большая партитура – почти 50 минут, и меня вдохновляет идея совместной работы с композитором.

Конечно, мне нравилось работать и с музыкой Шостаковича – я имею в виду балет «Укрощение строптивой», когда из его произведений я как бы создавал новую партитуру для балета, в реальности не существовавшего. Но все-таки когда композитор сочиняет специально для меня – это совсем другое дело. Тем более что нынешний балетныйвечер складывается из двух частей – в первой части идет балет Джорджа Баланчина на музыку Скрипичного концерта Стравинского. Напомню фразу Баланчина: «Я стараюсь слушать танец и видеть музыку». Вот и я вслед за Баланчиным хочу сделать музыку как будто видимой. Часто современная музыка сложна для восприятия сама по себе. А танец, движение дают возможность как бы «оживить» ее, сделать более естественной для восприятия. В этот момент ведь действительно происходит ка­кое-­то чудо… Вообще я как хореограф всегда сочиняю танец вместе с музыкой, не мыслю без нее ни одного шага, ни одного движения, потому что, на мой взгляд, музыка – это искусство высшего порядка, всегда обращенное к эмоциям, даже если она сложная, непонятная. И именно танец, движение тела может донести эту эмоцию, как бы рассказать ее, и это, согласитесь, трогает.

И еще. Художник должен быть свидетелем времени, в котором он живет, давать информацию о реальном мире. Я говорил об этом с автором Концерта Брюно Мантовани. Музыка его ведь порой слишком сложная, жесткая, как вы слышали. Он сказал: «В XX веке и тем более сегодня – жестокость повсюду. Мир растет, людей становится все больше. Много страхов, вопросов, растерянности… Я не могу писать музыку нежную, мягкую, я должен отражать реальность».

Главное – танцовщики

Юрия Григоровича я по-настоящему открыл для себя в 2012 году, увидев его балет «Иван Грозный». Я был сражен, пленен. Более всего впечатлила даже не хореография – сама по себе очень интересная, а танцовщики, их вовлеченность, вера в то, что они делают. Это тронуло меня. И я снова осознал, что танцовщики – это главное в балете. Да, конечно, они нуждаются в хореографе, но хореограф без танцовщиков – никто. Нельзя забывать об этом. Если хотите, это моя навязчивая идея. Моя работа заключается в том, чтобы быть в студии с людьми – людьми особенными: хрупкими, ранимыми и очень честными, даже когда они обманывают. Мне всегда интересны артисты, с которыми я делю музыку, язык танца, через который они могут выразить то, что мы чувствуем вместе. И мы всегда надеемся, что вот этот шквал эмоций передастся со сцены в зал и соединит нас всех воедино.

Бежаровский танцор

Я вырос в театральной семье. Мой папа был сценографом в театре оперы и балета. Дома, в Туре собирались певцы, танцоры, режиссеры, можно сказать, я родился и вырос в театре. Я «зависал» там часами. Вот почему я не люблю оперу – с ранних лет видел ее слишком много. При этом я бы не сказал, что я рос в мире танца, скорее – в художественном окружении. По-настоящему я долго не мог считать себя специалистом в области танца – вплоть до 32 лет.

Я был танцовщиком – учился в консерватории в Туре, затем в Каннах. Многого не знал о танце, всегда больше задавался вопросами жизни, чем вопросами истории хореографии. Помню, как ребенком был впечатлен Морисом Бежаром, особенно его спектаклем «Нижинский, клоун божий». И когда во дворе (а я вырос не в самом респектабельном районе моего родного города Тура) мальчишки спрашивали: «Ты какой танцор? Классический или бежаровский?», я отвечал: «Бежаровский». Иначе бы, наверное, меня бы не поняли, а может, и побили бы. Мы росли скорее на культуре популярного, нежели классического танца.

Потом я стал узнавать нечто важное о балете, в основном – через танцовщиков: я говорю о Барышникове в «Жизели», о Макаровой в «Лебедином озере». Я открыл для себя Баланчина – и мы поставили девятнадцать его балетов в нашей компании

Награды и признание

• 1977: Приз Лозанны
• 2001: Приз Нижинского за лучшую хореографическую постановку для La Belle
• 2002: Рыцарь Почетного легиона
• 2002: Приз Danza & Danza за лучшее шоу, присуждаемый итальянскими критиками
• 2005: Кавалер ордена Святого Карла
• 2008: Приз Benois Dance Prize лучшему хореографу
• 2010: Premio Danza Valencia
• 2014: Кавалер ордена «За заслуги перед культурой» Княжества Монако (офицер, 1999 г.)
• 2015: Командующий искусств и литературы (Chevalier, 1992)
• 2015: Золотая маска за лучшее хореографическое шоу для La Mégère Apprivoisée
• 2018: «Награда за заслуги перед жизнью» Лозаннской премии
  

Карьера журналиста

Про Жана-Кристофа Гранже слышал, пожалуй, каждый любитель детективов и триллеров. Его страшные сказки для взрослых — так порой писатель сам называет свои романы — считаются культовыми. Но до того, как стать успешным детективщиком, Гранже был журналистом: работал в Paris Match, Sunday Times и National Geographic, а затем стал независимым репортером. Позже на основе репортажей, написанных из разных точек планеты, он создал многие свои произведения — эти тексты и наработанный на них опыт и стали его вдохновением.

«Я всегда хотел писать художественные романы, но, окончив колледж, был еще не готов. Мне нечего было сказать. Я стал репортером и в одночасье — авантюристом. Я бывал в разных уголках мира, в экстремальных условиях, на Северном полюсе, в джунглях, пустыне… Там я понял, что начинаю накапливать уникальный материал, прекрасно подходящий для боевиков, приключений и триллеров». 

В 1991 году Гранже получил премию «Рейтер», а в 1992 — World Press: в мире журналистики это две главные награды. В 1994 году он написал первый роман — «Полет аистов», оставшийся практически незамеченным. А в 1998 году вышла его вторая книга — «Багровые реки», героем которой стал сыщик Пьер Ньеман, и именно это произведение прославило Гранже.

Цикл «Пьер Ньеман»

Детектив про сыщика Пьера Ньемана «Багровые реки» вышел в 1998 году и принес Гранже невероятную славу. После этого писатель переключился на другие произведения, и казалось, что история Ньемана закончена. Однако через двадцать лет автор решил воскресить своего героя и написал роман «Последняя охота», хотя по сюжету между событиями первой и второй книги проходит всего пять лет. Гранже переносит своих героев в вечнозеленый Шварцвальдский лес, полный мифов, сказок и мрачных тайн. «Я хотел написать роман об охоте, потому что детектив — это форма охоты».

Напарницей Ньемана он делает его бывшую ученицу по полицейской академии Ивану Богданович. Писатель объясняет: «Это мой любимый тандем: старый полицейский–мастер и молодой полицейский–ученик». В 2021 году вышла третья книга о Ньемане и Иване. Кажется, для Гранже история родилась заново. 

«А не произошло ли это на самом деле?»

Еще одна важная черта книг Гранже — правдоподобный фон. Журналистское прошлое дает о себе знать: писатель невероятно внимателен к деталям и умеет работать с фактами так, что происходящее на страницах его произведений не оставляет сомнений. Например, роман «Полет аистов» «вырос» из репортажа Гранже о миграции птиц, его расследование «Дети мафии» стало основой романа «Империя волков», а «Багровые реки» появились благодаря материалу про англичан, которые проводили конкурсы красоты среди… мышей (не будем раскрывать почему)

«Мои истории всегда немного сумасшедшие, поэтому их важно интегрировать в очень реалистичный контекст, с элементами реальности и правдивой информацией. Это то, что позволяет читателю поверить», — говорит Гранже. 

Если ничего не добавлять к сюжету, то люди увидят в его романах лишь мрачные сказки — а вот если хорошенько сдобрить всё достоверными фактами, то читатель станет задаваться вопросами вроде «А не произошло ли это на самом деле? Может, я пропустил такую новость?»

Jean-Christophe Maillot

Дата рождения
31.08.1960
Профессия

танцовщик, балетмейстер

Страна
Франция

Ни классик, ни авангардист и даже не что-то между ними, Жан-Кристоф Майо отказывается придерживаться одного стиля и творит танец как диалог, где традиционные пуанты и авангард больше не исключают друг друга.

Как и очень многие другие хореографы, свою карьеру он начинал танцовщиком. Как и для многих других выдающихся танцовщиков, признание для него началось с получения приза на международном юношеском конкурсе в Лозанне. Гораздо меньше счастливцев получили, как он, приглашение исполнять сольные партии в труппе легендарного Джона Ноймаера. И совсем уж немногие, сломленные на взлете несчастным случаем, сумели подняться и создать свой неповторимый творческий стиль.

Вернувшись из Гамбурга в родной Тур, он становится хореографом и руководителем Большого театра балета Тура, впоследствии получившего престижный во Франции статус Национального центра хореографии. Он учреждает фестиваль «Le Chorégraphique» и много ставит – в том числе для Балета Монте-Карло. Его работы имеют громкий успех, и вот уже принцесса Ганноверская приглашает его руководить Балетом Монте-Карло и снабжает впечатляющим бюджетом.

С этого момента Майо делает все, чтобы превратить Монако в хореографическую Мекку. Пусть он и начинал с двадцати человек в зрительном зале, напугав завсегдатаев авангардными для тех лет Уильямом Форсайтом и Начо Дуато. Зато труппа быстро пошла вверх и вот уже два десятилетия имеет заслуженную репутацию высокопрофессионального, творчески зрелого коллектива. Майо тщательно собирает и пестует яркие индивидуальности, стремится дать им возможность максимально раскрыться и проявить свой талант. Он выстроил удивительный репертуар из 70 названий, ставя сам и приглашая по своему вкусу хореографов самых разных стилей и направлений. Он основал танцевальную школу, где коллекционирует одаренных студентов буквально со всего мира. Он создал «Monaco Dance Forum» – авторитетный танцевальный фестиваль международного уровня, продюсирующий новые хореографические постановки.

Хореограф Жан-Кристоф Майо сочетает танец с драматическим театром, заставляет его балансировать на канате под куполом цирка, переплавляться в визуальное искусство, подпитываться музыкой и исследовать разные формы литературы… Его творчество – это искусство в самом широком смысле слова. За 30 лет Майо создал более 60 работ, от крупных повествовательных балетов до небольших постановок – все они, причудливо переплетаясь и отсылая друг к другу ассоциациями и намеками, составляют вместе большой кусок истории балета нашего времени.

Жан-Кристоф Майо — желанный гость в любой балетной труппе мира, но обычно он только переносит свои оригинальные постановки, опробованные Балетом Монте-Карло, на другие сцены. Среди таких театров – Большой балет Канады (Монреаль), Королевский шведский балет (Стокгольм), Балет Эссена и Штутгартский балет (Германия), Тихоокеанский северо-западный балет (США, Сиэтл), Национальный балет Кореи (Сеул), Королевский датский балет (Копенгаген), балет Большого театра Женевы (Швейцария), Американский театр балета (США, Нью-Йорк), балет Бежара в Лозанне (Франция).

Уникальный случай в карьере Майо — постановка «Укрощение строптивой», созданная специально для труппы Большого театра России.

Публикации

В Петербурге прошел XIV Международный фестиваль «Dance Open» 02.05.2015 в 16:53

Премьера балета «Укрощение строптивой» в Большом театре 07.08.2014 в 12:27

Жан-Кристоф Майо: «Театр — настоящий подарок, если зритель влюблён» 23.11.2006 в 22:34

Успех в кино

Роман «Багровые реки» привлек куда больше внимания: в 1998 году Гранже получил за него французскую литературную награду Grand prix RTL-Lire, а в 2000 году книгу экранизировали. Режиссером стал Матьё Кассовиц, а главные роли исполнили Жан Рено и Венсан Кассель. Фильм стал культовым и получил множество наград, например, премию Европейской киноакадемии и премию «Сезар» — за режиссуру, монтаж, операторскую работу и музыку к фильму. В 2018 году по мотивам книги вышел сериал, для которого Гранже написал сценарий восьми эпизодов. 

Но не только «Багровые реки» привлекли внимание режиссеров — позже выяснилось, что почти все детективы Гранже очень кинематографичны. Зрители по всему миру увидели сразу несколько экранизаций романов писателя: «Братство камня» — с Моникой Беллуччи и Катрин Денёв, «Империю волков» — с Жаном Рено и Лаурой Моранте, «Мизерере» — с Жераром Депардье, мини-сериал «Полет аистов» — с Гарри Тредэвэем и Клеменсом Шиком

В 2014 году вышел мини-сериал «Пассажир».  

Гранже также успел поработать сценаристом — например, для фильма «Видок», где главные роли сыграли Жерар Депардье и Гийом Кане, и триллера «Подмена».